Конец королевы - Страница 19

После этих моих слов наступила долгая пауза. Разглядывая присутствующих, я представил себе, что это я случайно застал Катаржину совершенно раздетой. Что бы она сделала? Наверняка поспешила бы чем-нибудь прикрыться. Скорее всего, бросилась бы в постель и укрылась одеялом. Между тем постель была аккуратно застлана. Катаржина продолжала одеваться ко сну. Значит, убила ее женщина. Мирка, Зузана или Алена.

Зузану я исключил сразу же. Представить, что она убила, было просто невозможно. Тихая, пассивная Зузана абсолютно не подходила для этой роли. Мирка была со мной, а у Алены не было повода для убийства. Но… в самом ли деле не было?

Перед глазами снова встало ужасное зрелище нагой Катаржины с ножом в груди, потом мелькнуло еще несколько эпизодов: короткий разговор Павла и Катаржины перед ее уходом из «Дельты», явное раздражение Алены в обращении с Павлом уже здесь, в избе, и еще одно, казалось бы, невинное происшествие во время вечеринки. Случилось оно после полуночи. Зузана отправилась куда-то на двор, Борек с Аленой пошли за нею, а мы с Миркой и Павел с Катаржиной танцевали. Кто-то еще раньше погасил все свечи, в кухне было совсем темно. Я страшно завидовал Павлу, который держал в руках Кат, к тому же полуодетую и, впервые на моей памяти, немного навеселе. Поэтому, целуя в темноте Мирку, я мучился, представляя, что там вытворяют Павел с Катаржиной. Потом кто-то зашел в кухню, щелкнула зажигалка, Павел и Кат отпрянули друг от друга, и я разглядел в слабом, колеблющемся свете пронзительный взгляд Алены. Я вновь совершенно отчетливо увидел эту картину, но постарался отогнать ее, оставил пока мотив убийства в покое и решил заняться восстановлением по времени событий этой трагической ночи. У кого из нас, собственно говоря, есть алиби?

Около часа ночи наша вечеринка закончилась, все девчонки отправились в коридор к умывальнику. Потом ушел Павел, а следом за ним и Борек. Я остался на кухне. Павел не вернулся, зато появилась Мирка, а после нее прошла в свою комнату Катаржина. Чуть погодя заглянул и Борек. Покурил с нами пару минут и исчез. Скорее всего, в уборную. Когда туда отправился я, то заметил его в сугробах, А когда возвращался обратно, натолкнулся на Мирку. Ее я не только заметил, но стал обнимать и целовать. Она отбивалась, крича со смехом, что, мол, где это видано, где это слыхано: соблазнять честную девушку в такой буран. Я наконец крепко схватил ее в объятия, снежинки таяли на наших губах, и, прежде чем декабрьский холод загнал нас в избу, кухня добрых минут пять стояла пустая. Кто угодно мог там пройти, заглянуть в комнату Катаржины, ударить ее ножом и тем же путем незаметно ускользнуть. Борек и Зузана, Павел и Алена. В конце концов, пока я стучал зубами в уборной, и та же Мирка. Впрочем, ее я из списка возможных преступников вычеркнул. Убить, а потом заняться любовью, изобразить любовную страсть, а потом снова вернуться к уже холодной жертве, изображая панический испуг… Нет, Мирка не была такой опытной и вместе с тем хитрой актрисой. Конечно, поводов для убийства у нее могло быть сколько угодно, мы ведь ее совсем не знали, но само по себе это ни о чем не говорило, а главное, ничего не доказывало.

Словом, вывод напрашивался только один: нет ничего хуже, чем искать убийцу среди друзей. Кое-что из своих рассуждений я произнес вслух:

— Если рассуждать логически, ясно, что в момент убийства Катаржина была голая. Никто из нас ничего не слышал: ни крика, ни шума, ни борьбы. Постель застелена, пижама лежит на полу, убийце хватило времени спокойно примериться и ударить, а она даже не сопротивлялась, не укрывалась, продолжала заниматься своими делами, словом, не стеснялась своего убийцы…

— Точно! — крикнул Павел.

— Поэтому я считаю…

— …Что убийца — женщина, — закончил теперь уже Борек.

— Не перевирай! — со злостью бросила Мирка. — Гонза имел в виду не женщину, а того, перед кем Катаржина не стеснялась бы. Например, перед своим любовником. А это ты! Где хочешь об этом скажу!..

— Ты что угодно можешь сказать! Даже то, что я сын персидского шаха, — довольно спокойно отразил Борек Миркин выпад. — Зато ты тут ни при чем, хотя могла в любое время незаметно зайти к ней в комнату и так же незаметно выйти.

— Точно так же, как и ты, — выпадала Мирка. — Дверь в вашу комнату мы не запирали.

— Тихо! — крикнул я. — Опять начинаете?… Да поймите же, что, если мы хотим во всем разобраться, надо плюнуть на догадки и взаимные антипатии и придерживаться только фактов. Фактов!..

— А ты их знаешь? — осклабился Борек.

— Думаю, что не только я.

— А кто еще, по-твоему? Убийца, да? Но, если не ошибаюсь, он только что отказался добровольно признать вину.

— Ошибаешься. Черт с ним, с признанием… Я хочу разобраться досконально. И тут все зависит от тех, у кого совесть чиста. Если каждый из нас станет говорить правду, убийце деваться некуда. Так-то, Борек.

Он умолк, а я продолжал:

— Катаржину нашла Мирка в полчетвертого. До этого она была со мною в кухне, потом пошла за сигаретами. Верно?

— Да, — подтвердила Мирка. — Я испугалась и стала кричать. Потом вы пришли… Больше ничего не знаю.

— Не ври, — взволнованным голосом проговорила сидящая за столом Алена. — Если уж правду, так правду, а ты знаешь гораздо больше, чем мы все, вместе взятые. Что вас объединяло? Зачем ты вообще поехала? Почему требовала, чтобы она уехала? Катаржина убеждала нас, что пригласила тебя, а на самом деле ты сама себя пригласила. Ты ее заставила. Не отпирайся, я слышала, как вы разговаривали в туалете в ресторане. Я все слышала, и ты прекрасно знаешь, что Катаржина поехала в горы из-за одного из наших парней. И знаешь, из-за кого. Так что не прикидывайся овечкой, мы на это не клюнем. Ты хорошенькая цаца, Мирка, я сразу же тебя раскусила. Но чтобы ты и на это была способна — убить, а потом устроить целое представление…